История
Славик когда-то жил в Москве, он и сейчас в принципе москвич, прописан в шикарной квартире на Арбате, совладелец какой-то IT компании. Однажды он собрал нас всех и объявил, что уезжает жить в деревню.
- А что? Работать я и на удалёнке могу, квартиру сдам, не пропаду - пояснил он.
Семьи у него нет, пока нет, поэтому данное решение, хоть и показалось странным, но ничего криминального в нём никто не увидел. Пару раз в месяц он выписывает в своё «поместье» гламурных кисо, проводит тут экскурсии, показывает московским шветским швицам, откуда берётся молоко, и поясняет, что курица – это не Петеленка, и не баба за рулём, а вполне себе живое существо, бегающее на двух лапах. Живёт он и правда, очень не плохо, пи#дец как не плохо. При желании, наверно он мог вообще всю деревню купить. Когда Шат сказал ему это, он задумался и изрёк:
- Если я тут всё куплю, народ уедет… С кем я общаться то буду?
Народ Славика любит, мужикам он одалживает на водку, а с бабами обсуждает различные телесериалы и поясняет, что такое Интернет. Короче, деревня и Слава нашли друга друга, слились в гармоничном экстазе и отпускать друг друга, по прошествии лет не хотят ни под каким соусом.
- Здоров, – протягиваю я руку.
- Аааа, Саня… - привстаёт Слава.
Я жестом показываю, чтобы он сидел на месте. Лишние телодвижения сейчас вредны моему зрению.
- Что за вонь?
- Казанова варит.
- Что этот чудило варит?
- Не знаю, – пожал плечами Славик. - Суп авдей из овечих мудей наверно.
Я беру половник и перемешиваю… В котле плавает какая-то рыба, вермишель, картошка, в общем всё намешано.
- Скорее это суп-лапша, пи#дец наелся, – резюмирую я.
- Или так, – невозмутим Славик.
- А где сама «Высоцкая»? – спрашиваю я, и плюхаюсь в кресло.
- Кто?
- «Высоцкая». Пи#да такая есть на ТВ, тоже с утра всякую х#йню готовит, – пояснил я.
- Аааа, пошёл за лаврушкой. У меня её нет правда, поэтому он сказал, что и лист чёрной смородины подойдёт.
- Ну да, разницы-то между лаврушкой и чёрной смородиной вообще нуль. Слав, а пиво есть?
- Да, вон там, в сумке, охлаждённое, – указал приятель на огромный баул.
Я достал пару бутылок, протянул одну ему, мы открыли, чокнулись по-болгарски, и выпили. В это время к нам уже шагал кулинар.
- Во, полудурок уже проснулся… - поприветствовал он меня.
- От той вони, которую ты тут развёл, и проснуться, и помереть можно.
- Ни хера ты не понимаешь. Это «Зуппа ди пеше», - поднял указательный палец вверх Казанова.
- Что это?
- Итальянский суп с морепродуктами, - пояснил Казанова.
- Это и есть морепродукт? – я взял за хвост худосочную плотвичку и приподнял над котлом.
- Брысь! – и Казанова ударил меня по руке.
- От твоего ди шеше даже мухи дохнут.
Огромная жирная муха, которая пролетала над котлом, то ли реально от запаха, то ли того, что на крылья попал пар, сманеврировала прямо в котёл. Казанова тут же полез её вытаскивать.
- Оставь, наваристее будет – улыбнулся я.
- Иди ты на хрен… И, кстати, мухи на всякую х#йню слетаться не будут, только на натуральный продукт, – пояснил кулинар.
- Ага, они и на говно слетаются, тоже своего рода натур-продукт, – сказал Славик.
- Слав, а где собака?
- Лав что ли? Вон под кустом спрятался, он сначала долго сидел возле котла, потом заплакал и ушёл, не выдержал ароматов.
- Да, Казанова, я в своей жизни знал только двух х#ёвых кулинаров: Высоцкую и Сталика Хиджиева, вот теперь и ты добавился в этот «почётный» список, – сказал я.
- Да идите вы, ни ложки не получите!
- Боже упаси, мне ещё дочь в школу, а затем и в институт отдать надо, – сел я обратно в кресло.
- Господи! Кто тут сдох? – проревел проснувшийся Шат.
- Это Андрюша да шеше варит, – пояснил я.
- Зуппа ди пеше! Село, – поправил меня Казанова.
- Воняет твоё шеше, деревня, на всю деревню, – махнул я рукой.
- Казанова, хоть крышкой накрой, невозможно, у меня даже майка провоняла, – и Шат обнюхал плечи футболки.
За забором появилась соседка, которая тоже почувствовала запах варева, которое захерачил Казанова.
- Привет, Слав! Друзья приехали? – спросила она.
- Да, баба Шура, здравствуйте! – ответил Славик.
Мы все поздоровались.
- А шо это такое вы там варите, пахнет то как… - спросила бабка.
- Это Зуппа ди пеше! – поспешил сказал Казанова.
Бабка покосилась на него недоверчиво.
- Суп такой, итальянский, в Москве такое едят, – пояснил повар.
- В Москве такое едят? Путч что ли опять? – спросила бабка.
- Почему путч? – удивился Шат.
- Продукты видать кончились у вас в столице, раз такое едаете… Я такой навар свиням готовлю, – пояснила старуха.
- Ещё одна… село… - прошипел сквозь зубы Казанова.
- Ребятки, коли кушать нечо, давайте пирожков вам вынесу, – предложила бабулька.
- Да не надо, спасибо, у нас всё есть, – запротестовал Слава.
- Я сейчас! – и бабка скрылась в доме.
Через минут пять она вынесла нам целую тарелку пирожков и большую тарелку заливного.
- Да не надо... – начали отнекиваться мы.
- Берите, берите, я много сделала, думала сын с города приедет, а его с работы не отпустили, - пояснила старушка.
- Сань, там, в шкафу, где бутылки, возьми бутылку Куантро, и конфеты там же захвати. Я тут местных старушек периодически угощаю, много им нельзя, а в чаёк добавить, самый раз! – подмигнул Славик.
Я принёс ликёр и конфеты, свершился обмен, все остались довольны, все, кроме Казановы, который помешивая свою бурду, стоял и мысленно посылал всех к едрени матери.
Сели завтракать, заливное, пирожки, Славик достал буженинки местного приготовления и кровяной колбасы, всё это дополнила водка, так же местного производства. Не самогон, а именно водка. Всё натур-продукт. Глядя на Славу, мне показалось, что он даже помолодел в деревне, пропали вечные мешки под глазами, пропали мимические морщины на лбу. В Москве он жил, как и все мы в состоянии: "А хули?" Поэтому складки на лбу были неотъемлемой частью его лица. Теперь же жизнь в состоянии: "Всё по х#ям и всё до пи#ды", сделало из него уравновешенного спокойного мужика, без проблем и за#бов.
- Иди есть, - сказали мы Казанове.
- Я своё буду есть! В жопу ваше заливное! – протестовал продолжатель дела Сталика.
Лавик, почуя запах холодца, вылез из кустов и пошёл в нашу сторону.
- Во, во, собака ко мне идёт. Знает, где вкусно! – и Казанова зачерпнул ложкой из котла, подув, попытался всучить собаке ложку своего отвара.
- Траванёшь псину, пристрелю, – откусывая пирожок, сказал я.
- Иди ко мне Лавус, Иди сюда… - Казанова попытался засунуть собаке в пасть своё шеше, но Лавик увернулся, проскочил у него между ног и побежал к нам.
- Умник, держи холодца, – и Лавик с удовольствием начал наяривать деревенское лакомство.
- Казанова? А чего ты сам не ешь свою бурду, ссышь? – спросил Шат.
- Я ем! Почему не ем? – Казанова положил в тарелку половник своей смеси и уселся рядом с нами.
- Ну? – посмотрел я на него.
- Давай! – сказал Славик.
- Господи, прости меня грешного! – Казанова перекрестился и занёс ложку супа себе в едало.
- Млять, ты рыбу не почистил что ли? – спросил Шат, разглядывая тарелку Казановы.
- Чего? – спросил я.
- Да тут кишки плавают, – уточнил Шат.
Казанова сидел с полным ртом варева, но не глотал.
- Тут наверно и рыбьи какашки плавают, – добил повара Шат.
Казанова выплюнул смесь, и заорал. На крик выскочила баба Шура.
- Мальчики, что у вас стряслось? – испуганно спросила она.
- Да, у приятеля шеше его не в то горло попало, – пояснил я.
- Вот всегда говорила, есть надо натуральное, а не заграничную дрянь всякую. Шеше, придумают же, – покачала головой она.
- Не солёное просто, – не сдавался Казанова.
- На, соли, и ешь, – протянул я солонку.
- Горячее, – ответил Казанова.
- Мы подождём, времени вагон! – сказал Шат.
Казанова уныло сидел и ковырял ложкой свой суп, и ждал… Наверно ждал, пока мы съ#бёмся, чтобы вылить свое варево к чёртовой матери, как большинство из нас поступало в детстве с кашей, когда родители отворачивались.
- Слава, Слава! Ты дома? – послышался голос, - Ты дома? – голос приближался.
- Здорово, Вов! – поздоровался Славик с мужиком, который тут же подошёл к столу, налил себе стопарь и ни слова ни кому не говоря, махнул.
- Нашёл! – занюхал он рукавом.
- Что нашёл?
- Бредень нашёл! Помнишь, говорил тебе, что бреденёк у меня козырный есть.
- Ну?
- Что ну? Можем на рыбалку сходить, по ручью пройдём, там не глубоко, – и мужик налил себе ещё водки.
- Да ну…Бредень, невод, сети - не спортивно всё это, – махнул я рукой.
- А ты до х#я спортсмен что ли? С удочкой как чумной по берегу бегать? – посмотрел мужик на меня.
- В самом деле, Сань, Казанова всю рыбу извёл на своё говно, а вечером уху хотели сделать, – сказал Шат.
Мужик посмотрел в тарелку Казановы, взял ложку, зачерпнул и съел, подумал и сказал:
- На баланду похоже, соли только мало…
- Вот, вспомнил что за запах! – ударил себя в лоб Шат. - Баланда, точно, родимая.
- Это Зуппа ди пеше! – чуть ли не в слезах оправдывал своё варево Казанова.
- Залупа это, а не зуппа… Ладно мужики, давайте к реке через часик, я пока вёсла от лодки надыбаю, – и мужик, прихватив с собой бутылку со стола, ушёл.
- Это что сейчас было? – спросил я.
- Ааа, это Вова, он тут что-то типа того, кто всё знает и всё умеет, нужный мужик, – сказал Слава.
- Казанова, не мучайся, выливай свою баланду, ешь нормально, и пошли на реку собираться, – сказал Шат.
- Может Лав всё-таки съест?
Лав посмотрел на Казанову как на говно…
- Понял, понял, выливаю… - сдался «Сталик»
Мы поели, отдали посуду бабе Шуре, ещё раз поблагодарили и начали собираться на речку. Нарядились в плавки, взяли вёдра, и сели на лавку ждать Казанову, наш «звёздный повар» появился в дверях в болотных сапогах, штанах и куртке болотного цвета, на репу он надел шляпу. Выглядел он как Д`Артаньян, который спьяну из Парижа забрёл в русскую деревню , и теперь бродил среди сосен и берёз, вопрошая: "Какого х#я я тут делаю?"
- Казанова, ты #бнулся? – спросил я.
- А что?
- На хрен этот маскарад?
- А что?
- Через коромысло и плечо. Кухня итальянская, вид французский, у тебя что сегодня, день европейской культуры в российской жопе, что ли?
- Нет… Просто по воде ходить лучше в болотниках, шляпа - чтобы голову не напекло, а костюм - чтобы там оводы и прочая дрянь не покусали, – пояснил он.
- Ага. А по горло когда лезть придётся, ты в куртке будешь?
- Он же сказал, там не глубоко.
- Да брось ты, Сань, пусть идёт, в чём хочет, – махнул рукой Шат.
Мы вышли за забор и зашагали к реке. Лав шел рядом с Казановой…
- Сань, а Сань?
- Чего тебе?
- Запили фотку мою с Лавиком, Светке отправлю…
- Чем я тебе её запилю? Хреном?
- На телефон сфотай и скинь мне.
- На хрен мне телефон на рыбалке?
- На, на мой сфотай.
Я взял его трубу, нашёл камеру, в этой время Казанова примостился к Лаву, приобнял его.
- Назову её: Мы с Мухтаром на границе!
- Пи#дец, ты сама оригинальность! – зевнул Шат.
- У тебя тут вся память забита…
Казанова подошёл, взял трубу и начал пролистывать альбом: Казанова, бабы, бабы, Казанова с бабами, Бабы, бабы, бабы без Казановы.
- Удали что-нибудь…
- Не могу…
- Ну, тогда иди на хрен…
- А карты памяти ни у кого нет? – спросил Казанова.
Мы посмотрели на него, как будто он с луны упал.
- Да понял, я понял, потом значит подумаю, что удалить, или Шат мне свою карту памяти даст, – убрал телефон Казанова.
- Пи#дюлей я тебе скорее дам, чем карту памяти, – сплюнул Шат.
Неспешно мы дошли до реки, там слева Володя уже снаряжал лодку, стоя в семейных трусах, вычерпывал воду. Справа лежали и загорали пара девиц. От форм у Казановы даже шляпа приподнялась. Он осмотрелся вокруг, нашёл перо от какой-то курицы и, вставив его в шляпу, пошёл на абордаж.
- Девушки! Я влюблён! И как сказал Петье: «Любовь – это жажда неизвестного, доведенная до безумия». Поэтому теперь я влюблен и безумен в своей любви, - Казанова снял шляпу и сделал поклон.
Мы переглянулись. Бабы привстали и улыбнулись. Такой речи они явно никогда не слышали. Все ухаживание местных «мушкетёров» ограничивалось банальным: "Пойдём!"
- Чего это с ним? – отвлёкся от своего занятия Володя.
- Дааа, так… По голове в детстве книжкой стукнули, вот теперь как голову напечёт, представляет, что мушкетёр, француз, – закурил Шат.
- Ааааа... – протянул Володя. - А он того…Не буйный? – на всякий случай наш новый приятель взял весло.
- Да нет, его только на баб в этом состоянии постоянно тянет, – пояснил Слава.
- Ну, это сколько угодно. Эти всё равно не дадут! – сделал заключение Володя, который явно подкатывал к девицам.
- Хммм… - ухмыльнулся Шат.
- Что? Не дадут, говорю! – настаивал мужик.
- Он сейчас с Петье начнёт, потом промаринует их с помощью Моруа, всё это дело сдобрит Проперцием и добьёт фразами Ларошфуко, – сказал Шат.
- Чаво? – удивился Володя.
- Не бери в голову, – сказал Славик.
- Эй, Атос хренов, ты плывёшь? Или как? – крикнул я.
- Друзья, о друзья мои, тут наши пути расходятся, я не могу оставить столь очаровательных дам в одиночестве!
- Слышь, друг, вообще-то ты всю рыбу проэтовал на свою похлёбку, тебе, в принципе и ловить, – сказал Шат.
- Я думаю, вы поймёте и простите своего друга, который волею судьбы нашёл своё счастье! Ведь любовь – это ….
- Да поняли, мы поняли, только заткнись, – махнул я рукой.
- Мы будем ждать вас на берегу! Рюкзак только с водкой и коньяком оставьте! – крикнул Казанова.
- Ларошфуко под водку, на берегу реки в окружении мух и слепней, – покачал головой Славик.
- И красивых дам… - я кинул рюкзак в сторону Казановы.
Тот изловчился и в прыжке поймал ценный груз.
- Дасаев! – похлопал Шат.
- Валите уже, не хвоста и чешуи, как говорится, – Казанова помахал нам рукой. - Собаку, собаку забыли…
Я вылез из лодки, взял на руки Лавика и втащил в лодку. Лодка, покачиваясь, поплыла в сторону места, где по словам Вовы находился ручей, набитый рыбой. Причалив к берегу, мы развернули бредень. Пёс вылез на берег, упал на бок и уснул, наблюдать за тремя долбаклювами в трусах и с сеткой ему явно не хотелось.
- Так…Бредень широкий, поэтому вообще весь ручей можем процедить, давайте держите. А мы со Славой на тот берег…
Так и сделали, опустили бредень в воду и на счёт "три" пошли от начала к концу «отростка»…
- Млять, чего так тяжело? – спросил Шат.
- Хрен его знает.
- Рыбы много просто! – орал с другого конца ручья Володя.
- Судя, по тому, что мы даже сдвинуться с места не можем, её не просто много, её до х#я!– пыхтел Шат.
- Давай мужики! Не нойте! Вперёд! – командовал Славик.
- Слышь, ты сам-то, смотри не обосрись, вон глаза уже навыкате! – крикнул Шат.
- Обосраться не очково, а вот рыбу упустить позор! – демонстрировал специфику местной ловли Славик.
- Мне кажется, мы тут не рыбу, а траву собираем, – сказал мне на ухо Шат.
- Молчи грусть, молчи… И тяни! – сплюнул я.
После часа #бли с этим бреднем, мы почти дошли до конца ручья. Тяжесть была неимоверная, как будто мы не бредень тащили, а скульптуру «Родина мать».
- Ну, мужики, ещё чуть-чуть и на берег! – орал Володя.
Через несколько минут мы вытащили наш улов на берег. Рыбы и правда было до хрена и больше, одно «но» - это рыба была из сетей, которые мы вытащили нашем бреднем.
- Пи#дец, сеток-то, сеток... – покачал головой Шат.
- Вов, нам башку не свернут за эти сети? – спроси я.
- Нам? Кто? Я любого тут в радиусе 100 километров размотаю. Туристы какие-нибудь дрищавые поставили. Что стоим? Вытаскиваем рыбу, я за лодкой, грузимся и валим.
Мы вытащили рыбу, сети, бредень и улов погрузили в лодку и поплыли к «порту приписки».
- Собака! – спохватился Шат.
- Да, млять…
Я нырнул и поплыл в сторону спящего Лава, загрузили животину на лодку. Рыба, хоть и вызывала у псины интерес, но он её не трогал.
- Не сожрёт? – спросил Вова.
- Неа, он только гречку любит, – сказал я.
- Вегетарианец, – погладил Лавика Шат.
- Кто? – удивился Володя.
- Аллергия у него на рыбу, ест только гречку, мясо немного, – пояснил я.
- Пи#дец, вы там все больные в городе. Люди в мушкетёров играют, собаки рыбу не жрут. Как вы там вообще живёте?
- Не живём… Выживаем, – уставился на водную гладь Шат.
На берегу уже разворачивался полный лямур. Казанова, приобняв девах, рассказывал им, как ох#енно гулять по Монмартру, затем сидя в кафе де Флор, потягивать кофе и предаваться размышлениям о вечном. Из элементов одежды у него остались лишь шляпа и трусы. Заметя нас, он прервался и пошёл к берегу, его новые пассии последовали за ним.
- Ух ты, сколько рыбы! Девушки, удачливый рыбак угощает не байками, а рыбой, как говаривал Андрей Соколов. Поэтому сегодня я буду угощать вас замечательным итальянским блюдом Зуппа де пеше! – продолжал щебетать полудурок.
- А что это такое?
- Это уха, только на итальянский манер!
- Андрюшка, какой ты всё-таки классный! – восхищалась одна из девиц.
- Андрюша, если ты к этой рыбе притронешься и подойдёшь к котелку, я из тебя самого пеше нашинкую и лупой твоей внутрь выверну, – рявкнул Шат, явно уставший.
- Ладно, ладно… Варите свою уху, – поднял руки вверх Казанова.
- Ну чего, все ко мне? – предложил Славик.
Все кивнули и начали выгребать из лодки рыбу, укладывая её в вёдра, сети взгромоздили на Казанову, который продолжал нести какую-то ересь про французских моряков, которые были настолько романтичны, что после каждого похода в море привозили своим любимым букеты экзотических цветов.
- Триппер и гонорею они им привозили, – буркнул Шат.
- Ну а что, своего рода тоже «экзотические букеты», - пожал плечами я.
Придя домой, мы вылили варево Казановы и начали готовить уху. Вова сбегал за водой из источника.
- Только на ключевой воде надо варить! – заявил он.
Ну, инициатива, как известно... Пока он бегал, приготовили картошку, лук, специи, почистили рыбу, мелкую для навара, и порезали крупными кусками «элиту» для основной закладки. В конце приготовления влили рюмку водки, тем самым завершив процесс приготовления блюда. Казанова всё это время сидел и фыркал:
- Не изыскано…Вот останется рыба, приготовлю вам…
- Да, да, Андрюш…Приготовишь... – качал головой Славик.
В самый разгар пиршества на участке появился какой-то дедок.
- Мир в хату! – поздоровался он.
- Здорово, дед! Проходи, присаживайтесь, – тут же подскочил Славик.
Дед присел.
- Выпьешь?
- Наливай…
- А у меня горе, сынки... – махнул стопку дед.
- Чего такое дед? Кто обидел? Размотаем! – хлебая уху, сказал Володя.
- Да… Давеча вечером в ручей плавал, сетки там раскинул. Сегодня приплыл, а там пусто! Украл кто-то.
Мы все переглянулись.
- Туристы, поди. Понаедут… - сокрушался дедок.
- Да. Да точно туристы, – закивал гривой Вова.
- Туристыыыы! – протянул Шат.
- Ага, наглые такие! – поддакнул я.
- А вы на реке были сегодня? Не видели ничего такого? – спросил дед.
- Да, мы загорали, плавали, - сказал Шат.
- Да вы же... - начал Казанова.
Шат сходу у#бал ему по спине, да так, что Казанова упал рожей прямо в миску с ухой.
- Поперхнулся, – улыбнулся Шат.
- Ну ладно, налей ещё, да пойду я, – старик выпил ещё и пошёл к выходу. - Сетки! Сетки мои! – заорал он, увидя возле крыльца сети и бредень.
Мы сидели ни живые, ни мёртвые…
- Туристы говорите, сукины дети… - и дедок взял увесистый дрын.
- Вова, скажи ему, это ты нас туда потащил! – кричал я.
- Ах, значит ты у них самый основной «турист», мало я тебя щенка палкой по малолетству баловал! – орал дедок.
- Дедуля, дедуля, мы всегда можем прийти к консенсусу, ущерб мы тебе возместим! – пятился назад Шат.
- Возместите, куда вы денетесь, только я вам сначала вам ваши консенсусы поотбиваю к едрени матери, и возместите! – дед шёл на нас с дубиной.
- Бежим! – закричал Вова.
- Ты же говорил, что любого в радиусе 100 км ушатаешь! – на бегу сказал я.
- Ну его на хрен! Он, говорят по молодости, медведя дубиной прибил! – орал Вова.
- И судя по лицу, он его ещё и съел! – орал Шат.
Мы перемахнули через забор в лучших традициях бегунов с препятствиями. Дед не отставал…
- Траву не топчите, сукины дети! – орал он.
- Сань, а ты говоришь уехать, – говорил на бегу Славик… - Господи, благодать то, какая!
Ну а что? Четверо мужиков, за ними по усадьбе бежит дед с дубиной, действительно благодать!
Источник: © top_lap
1
720
