Шапка.

Рассказ моего приятеля Марата, который уже лет тридцать, как перебрался из своей татарской деревни в Москву. Далее от его лица:

…Года полтора назад приехал я на пару деньков к бате в деревню.
В первый же вечер выпендрился и достал свой самый, самый, самый любимый нож.

(А надо сказать, что Марат заядлый ножеман, у него в коллекции их штук восемьдесят, не меньше. Ну, любит человек это дело)

…Вначале я долго о нём мечтал, потом решился и начал копить деньги. Долго копил, накопил, дождался скидок и наконец заказал приятелю, который летел в Штаты. Для кого-то может ничего особенного, нож - как нож, ну, красивый, ну, сталь хорошая, клацает приятно, не более того, а мне душу греет. Признаюсь, что первые дни я даже под подушку его клал, чтобы ночью в темноте достать и «клацнуть» пару раз. Тебе не понять. Да, я маньяк, осознаю и этим не горжусь.

Ну, так вот, нужно было перерезать какую-то бечёвочку. Отец засуетился, стал искать ножницы, и тут я из широких штанин извлёк ЕГО.
Батя протянул руку, попросил посмотреть, надел очки, поскрёб пальцем лезвие, сказал "Ух ты, какой красавец!" и добавил – "Маратик, сыночек, а может подаришь бате ножичек. А? Я даже никогда не видел таких, а у себя в Москве ты ведь ещё купишь."

Вот тут я крепко задумался – это был серьёзный выбор, просто не выбор, а удар под дых. С одной стороны – отцу уже семьдесят восемь, мать схоронил, живёт тут один, ему скучно.
Ну, какие у него радости в жизни, да и сколько ему осталось…? Если откажу, никогда себе потом не прощу.
С другой стороны, сказать цену ножа я тоже не мог, а то он с ума бы сошёл, если бы узнал, что его сын купил себе складной ножичек за сто десять тысяч рубликов. Я ведь целый год на него копил, во многом себе отказывал.
Но, делать было нечего, и я, почти не дрожащей рукой, протянул бате нож и соврал, что мне совсем не жалко, ещё куплю.

С тех пор прошло года полтора, и вот недавно я наконец выбрался проведать старика, а заодно и со «своим» ножичком повидаться.
Приехал поздно вечером, не успел с дороги даже руки помыть, обнял батю и спрашиваю:
- Как там твой американский ножичек поживает?
Отец мне хитро подмигнул и молча усадил за мамин трельяж, велел зажмуриться и нахлобучил что-то на голову. Открываю глаза - вижу себя в зеркале в какой-то дурацкой пыжиковой шапке.

- Вот, - говорит, - носи, Маратик, на здоровье! Нравится? И с размером, вроде, угадал. Выделка отличная, на всю жизнь хватит.
- Нравится (соврал я).
- Ну, вот и хорошо, будешь там у себя в Москве самый модный и голова не замёрзнет. А ведь как удачно всё получилось. Представляешь, месяц назад сидел я дома, твоим ножиком клинышек для топора вытачивал, тут заглянул один мужик со старой работы. Слово за слово, увидел нож и загорелся прям - продай, да продай, я поначалу отказывался, всё же твой подарок, но этот дурачок и говорит – «Продай, я тебе за него целых четыре тысячи дам» Представляешь, за какой-то ножичек такие деньги? Ну, я зевать не стал и конечно продал. Потом с пенсии чуть-чуть добавил и на базаре выторговал тебе за семь вот эту шапку. Носи на здоровье и отца вспоминай.

Чайник на кухне свистом позвал к себе батю, а я сидел в нафталиновой шапке и наблюдал в зеркало, как наперегонки по моим щекам катятся слёзы. А ведь и не скажешь ничего. Зачем добивать старика?

Вернулся из кухни отец и положил передо мной продолговатый бархатный мешочек.
Я открыл… в нём лежал мой нож.
Батя заржал и сказал:

- Что, Маратка, обосрался? Пошутил я, пошутил. Я ведь сразу понял, сколько он стоит, не дурак же я совсем. Вот, мешочек сшил, чтобы рукоятку не поцарапать. Забирай обратно, я уже наигрался. А шапку носи, шапка хорошая, тёплая.

Обожаю батин незамысловатый татарский юмор…