История
Из бегемотоподобного джипа выпархивает классическая бизневумен, открывает заднюю дверь, выволакивает из джиповых глубин бесчувственное тело в хорошем костюме и одном ботинке, прислоняет его к машине, оббегает джип, выхватывает из другой двери пару пакетов и сумочку, подхватывает сползающее тело, ловко пристраивается ему под руку и, как фронтовая санитарка, практически на себе несёт в подъезд.
Поразила отработанность движений, ни единого лишнего.
С лёту такого не добиться, чувствуется многолетний опыт.
2. Муж нашей соседки Кравчихи любил выпить.
Кравчиха убивала его любовь методами жёстко-контактного физического воздействия с соответствующими шумовыми эффектами.
Логика у неё была чёрно-белая: либо пил, либо не пил.
То есть важен сам факт, а не его количественные характеристики.
И вот если Кравец-муж дорывался до источника, то не ограничивал себя кружкой пива, а набирался до бровей, потому как семь бед – один ответ.
Потом прятался у нас то в смородиновых кустах, то за поленницей, то за собачьей будкой.
Грозу лучше пережидать в укрытии.
Мой дед говорил ему: – Сёма, ты ж хотел пива попить да домой пойти?! Чего тебя понесло?
Бледный Кравец махал рукой:
– Ай, Максимыч, что за одну ногу висеть, что за две – нету разницы. Вон каракурта моя вопит, аж тут слышно, счас заявится, полицайка. Так теперь мне есть за что пострадать!
3. Мне было лет пять, двоюродному брату двенадцать.
И его на неделю исключили из школы.
За отсутствие у некоторых чувства юмора.
Он с приятелем стащил из класса муляж печени.
Не просто так, а чтоб напугать красивую девочку Ксеню.
Это вам не банальное «портфелем по голове».
По их задумке демонстрация печени в сентябрьских сумерках наглядно покажет глубину чувства и чистоту намерений.
Эти малолетние ромео пришпандорили несчастную печень на палку, пробрались к дому девочки, постучали в окно и залегли под ним.
А когда окно распахнулось, завыли страшными голосами и замахали печенью.
На их беду выглянула девочкина тётя, оказавшаяся неготовой к вечернему уроку анатомии.
А уже на звук тётиного падения прибежала вся семья.
Брата привёл за ухо Ксенин папа.
После словесных и ременных объяснений, почему нельзя брать чужую печень и пугать ею невинных людей, брат осознал, раскаялся, вернул взятое и с радостью принял исключение.
Мне потом рассказывал: – Это всё Сашка. Надо было не эту, здоровую, брать. Там была печень таких, кто водку пьёт, большая, страшная-страшная, чёрная! У Ксеньки бы все в обмороки попадали!
А я представила себе Кравца, вот он ходит, дышит, ругается с Кравчихой, а внутри у него большая, страшная-страшная, чёрная печень.
От попы до подбородка.
И так мне его жалко стало, до сих помню.