синоптик

Я много раз падал с велосипеда. Нет, не падал, скорее, ниспадал, или даже низвергался. Нет, опять неверно – низвергался я 2 раза, а в остальных случаях брякался или обваливался. Те два случая, когда я низвергся с велосипеда, остались в моей памяти как чрезвычайно яркое экзистенциональное переживание. В одном случае слетев с бревна, по которому переезжал ручей, я сломал ключицу. Во втором, перемещаясь с горы методом кувырка, я повредил довольно много ценных для меня частей организма. Дырка в голове и сотрясение мозга – завершающий штрих.
У меня было 5 велосипедов. «Бабочка» и «Орлёнок» в детстве не в счёт. В процессе их эксплуатации я пришёл к выводу, что велосипед типа «горный» (хардтейл) стоимостью менее 1000 долларов велосипедом не является. Это муляж велосипеда. «Двухподвес» за эту цену даже муляжом не является, ибо представляет собой настолько нелепую конструкцию, что каждый раз, когда в Китае сходит с конвейера подобное чудо, Пьер Мишо переворачивается в гробу, а Лоусон, изрыгая ругань, проклинает тот день, когда придумал цепную передачу. Разглядывая в магазинах стройные ряды подобных конструкций, я начинаю думать, что тайной доктриной Китая, является секрет установления мировой экономической гегемонии путём незаметного превращения остальных стран в Индийский штат Химачал-Прадеш.
Последний мой велосипед настолько неприлично дорог, что после очередного падения, я мучительно, до жабоудушения подсчитываю потерю его рыночной стоимости из-за образовавшихся царапин и сколов. С наступлением более или менее комфортной погоды я пересаживаюсь на велосипед и не слезаю с него до конца сезона. За сезон я накатываю до 2000 км. Раз в несколько недель я мою его с помощью насоса высокого давления марки Kerher, и полирую с помощью мягкой ветоши. Оказываясь на тихих улочках, я прислушиваюсь к тихому журчанию его механизмов. Малейшее изменение тональности этой мелодии вызывает у меня тревогу. Скрип или хруст вызывают у меня острый приступ петтофобии, спровоцированный непередаваемым ужасом.





Я люблю велосипед за то состояние свободы, которое он даёт. На велосипеде можно проехать где угодно, как угодно и куда угодно. У велосипедиста нет правил, есть только желания. Желания эти непритязательны и легко удовлетворимы. На велосипеде можно бухать, укуриваться, приставать к девкам, вести познавательные беседы, загорать, купаться, тупить, ездить не рыбалку и на барбекю, питаться в МакАвто, исследовать окраины города, ездить на опенэйры, к любовнице и на Автоэкзотику.
На велосипеде хуёво ездить в дождь. Прогноз погоды – жизненно важная информация для велосипедистов, поэтому они сильно не любят синоптика. Синоптик это враг. Синоптик врёт, причём врет коварно и подло. Неделями его прогнозы могут сбываться, но нельзя расслабляться – он затаился и ждёт подходящего случая. Сквернавец, недоброхот и зложелатель, он подобно Раване, хитёр и практически неуязвим. Эта лицемерная сволочь предстаёт перед нами в виде милых барышень-телеведущих, но на самом деле он чрезвычайно уродлив. Остатки бурых, клочковатых волос на вытянутом, яйцеобразном черепе, маленькие, водянистые, узко посаженные глазки за толстыми стёклами очков в роговой оправе, тонкий искривлённый рот и острый подбородок с волосатой бородавкой в нижней трети – синоптик невероятно неопрятен. Родоначальником синоптиков был авгур Прокруций – будь он проклят гнусная тварь.