Как стать врачом (на конкурс)

Сначала было слово. Аккуратно выведенное черными чернилами на синей бумаге: "врач". А дальше была интернатура. Та часть медицинского образования, которая и делает зеленых выпускников мед. вуза более-менее пригодными к употреблению.

Не, ну какой-никакой опыт у меня уже был. Ещё во время учебы мы сутками дежурили на «скорой». Спали вповалку в тесной комнатушке на пропахших крысами диванах. «В этой гребаной избушке все лежали друг на дружке, - бормотал сонный доктор. - Вызов не пропусти…» - и через минуту уже храпел.
Конечно, студентам доверяли не реанимационную бригаду, а обычные «линейки», так что чаще всего вызывали к скучающим бабулькам. Но как-то летним вечерком поступил вызов на стадион, где давали концерт столичные звезды. Пациентом оказался довольно скромный парень, исполнявший в те времена хит со словами: «Подождем мою маму?.. – Подождем твою мать».
Было решено везти его в больницу, и «скорая» поехала напрямик – через стадион. Только вот суматошный водитель забыл кое-что в гримерке. Кое-чем была я.
Картина маслом: через зеленое поле стадиона едет «скорая помощь». За ним в свете прожекторов бежит некто в белом халате (то есть, я), размахивая чемоданчиком. И в голове моей крутится: «И встал Айболит, побежал Айболит, и одно только слово твердит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо…»
В конце концов, водитель вспомнил, что кого-то в машине не хватает, а потому чемпионом по стометровке в тот день я так и не стала.

Нынче же я начала проходить интернатуру в одной из городских больниц. Звонок.
- Доктор, к вам еще два приемных покойника! – радостно сообщает голос в трубке.
- Кто?!..
- Ну двое из приемного покоя к вам в палату. И еще вам кто-то звонил… и что-то передавал.
Короткие гудки.

- Вам что, не передали, что вы выходите на медпункт вокзала?!. Да не волнуйтесь, там фельдшер опытный с вами будет.

Фанерная дверь с табличкой: "медпункт".
- Вы доктор, да?.. Садитесь за стол, сейчас водители с путевками придут, - сообщает голова фельдшерицы, высунувшаяся из ярко освещенной перевязочной. – Их в журнал записать надо.
В столе восемь журналов.
- И все эти журналы заполняет врач? - тоскливо интересуюсь я.
- Да вы не там ищете! - восклицает фельдшер, распахивая дверцу стола, откуда вываливается еще три журнала. - Голова сегодня болит, погода такая… - жалуется она.
Угу. Погода во власти перегарных циклонов, на атмосферном фронте бодун. Ясно, обещанная опытная помощница на сегодня отменяется.
- Ну, пока никого нет, я пойду, полежу, - фельдшер нетвердо направляется к комнате-темнушке, не сразу попав в дверь.

Без стука распахивается дверь, входит женщина в яркой блузке.
- У меня голова болит, - нервно заявляет она.
Измеряю давление – 120/80. Даю анальгин.

Телефонный звонок:
- Аллё, медпункт?.. Вызов примите, - обиженно сообщает женский голос. - Мужчине плохо в электричке.
Предпринимаю безуспешную попытку разбудить фельдшерицу. Та бормочет что-то невнятное. Отрываю от пола походный чемодан с лекарствами (похоже, его сковали из бронзы) и лечу на перрон.
На платформе лежит бледный пожилой мужчина. Рядом суетится бледная женщина.
- Что случилось? - слушаю сердце. Не стучит. У меня тоже перестает стучать.
- Он сказал, что голова у него закружилась. Упал…
Нет, стучит! Господи, есть хоть сорок-то ударов в минуту?!. Двадцать. Давление… да где ж его давление?!. 30/0. Пятьдесят преднизолона.
- Нужно перенести его на медпункт.
Сказать-то сказала… а кто его понесет - в нем килограммов девяносто! И на чем, опять же?.. Дурдом.
Возвращаюсь на медпункт. Фельдшерица с красными глазами кипятит чайник.
- Носилки здесь есть? И кто обычно больных переносит?
- Да кто придется! - пожимает та плечами. - Что, кому-то плохо?
- Надо найти того, кому придется, - говорю я, теряя терпение. - У меня там больной на перроне лежит!
Просим милиционеров. Снова измеряю давление - 50/10. Приезжает «скорая», увозит.

Пью кофе. Распахивается дверь.
- Доктор, у меня все равно голова болит! И послушайте, как у меня сердце колотится, послушайте!
Покорно слушаю.
- У вас замечательно бьется сердце, - говорю я яркой блузке. - В аптечном киоске продаются таблетки экстракта валерианы. Выпейте две-три таблетки.
Уходит.
- Вы здесь давно работаете? - интересуюсь я у фельдшерицы.
- Всю жизнь! - фыркает та.
- И что чаще встречается?
- Цыгане да бомжи. Вы с ними перчатки не забывайте надевать, а то они все из кожЕвенного…
- Откуда?..
- Ну из кожевенного диспансера. Хотя счас все так: не успеют друг другу «здрасти» сказать, как пойдут и выспятся!

Пол-первого ночи. Непонятный шум за дверями. Входят двое.
- Мой сын упал с подножки поезда, - сообщает женщина, зачем-то выкручивая гвоздь из стены.
- Поскользнулся? - осведомляюсь я.
- Нет… Он сознание потерял.
- Эпилепсию ставили?
- Нет, все нормально было!

У юноши темные круги под глазами. Заторможен. В мозгу всплыло поучение кафедры травматологии: "Симптом очков подозрителен на перелом основания черепа…» Вызываю "скорую".
- Голова болит? - спрашиваю у юноши. Тот загадочно улыбается:
- У вас красивые глаза, доктор.
- Сколько времени были без сознания?
Молчание. Потом начинает что-то тихо напевать себе под нос. Приезжает "скорая".
- Это не наше! - врач отмахивается всеми конечностями. - Он же у вас невменяемый! Психиатров вызывайте.

Приезжает серьезная бригада.
- Вы, девушка, всегда весь город к себе вызываете? - сладко спрашивает меня врач-психиатр. - Где вы видите у него психопродукцию?
- И что же мне с ним делать? Вы считаете, что у него все в порядке?..
- Он в сопоре, дорогая моя. Вызывайте реанимацию.
Уезжают. Кажется, психопродукция сейчас будет у меня… Привычно распахнув дверь, в комнату влетает яркая блузка.
- Мне плохо, вызовите "скорую"! - истерично кричит она.
- Вы не видите, что я занимаюсь с больным?..
- Ну, ладно… - похоже на угрозу. Наклоняюсь к юноше с блуждающим взором.
- Как вы себя чувствуете? – спрашиваю я погромче. Внезапно юноша выпрямляется.
- Развели тут тигров! - вдруг сердито произносит он, озираясь по сторонам. Фельдшер, взглянув на меня, молча поднимает телефонную трубку…

Возвращается психиатрическая бригада. По глазам вижу - они мне не рады.
- Я же вам сказал… - начинает было доктор.
- У него галлюцинации, - сообщаю я.
- Да прямо, какие галлюцинации! - заторопилась мама юноши.
- Он тигров видит, - уже отчаиваясь, перебиваю я ее.
- Вы тигров видите, молодой человек? - интересуется врач, обращаясь к юноше.
- А вы разве нет? - неприязненно отзывается тот. - Вон он сидит!
- Ну, пошли, парень, - вздохнув, соглашается психиатр, с укором глядя на меня. Ага, млин, я нарочно свела его с ума, чтоб доставить вам удовольствие.

Пока я заполняю журнал, входит бомж. Добредает до середины комнаты, и его тошнит на пол рядом с креслом. Фельдшерица выражается предпоследними словами, выставляет его и запирает за ним дверь.
Три часа ночи. Укладываюсь на диван. Стук в дверь.
- Доктор, откройте. Ну, откройте же… Вызовите "скорую". Откройте…
- У вас совесть есть? - открыв дверь, безнадежно спрашиваю я у яркой блузки. Довольно улыбается. Их тут хоть целым вокзалом бери да свози…
- Я сейчас милицию вызову! - хрипло возмущается фельдшерица.
Приходит милиция, уводит почти счастливую яркую блузку в неизвестном направлении.
Отъезжаю в сон. И вдруг раздается такой оглушительный грохот, будто пол проваливается. Нет, не пол - дверь. Ее выламывают снаружи.
- Доктор, откройте… Доктор, вы до утра не доживете… - зловеще воет в дверную щель голос яркой блузки.
Да мне по барабану. Убивайте, только спать не мешайте.

Просыпаюсь от тишины. На наручных часах - семь утра. Свистки поездов, дворники шуршат метлами за окном… Так, в журнал я вроде всех записала.
В восемь приходит свежая смена.
- Ну как, нормально отдежурили? - улыбается приятная женщина-врач.
- Нормально, - улыбаюсь я в ответ. - И вам спокойно отдежурить.
И все-таки дожить до следующего утра.