Скрипач

Зал еще шумел, усаживаясь на свои места, когда из-за кулис показался маэстро. Сутулясь и прихрамывая, шаркая перемотанными бечевкой башмаками, он устало вышел на середину сцены и медленно поднял голову. Его седые, давно не мытые и не чесаные волосы ниспадали на обильно засыпанный перхотью воротник фрака, в котором до него умерли по крайней мере человек пять. Из-под свисающих из рукавов манжетов с серо-черным кантом были видны его заскорузлые длинные пальцы с грязными ногтями. Тощую шею в обрамлении когда-то белой рубашки стянула застежка засаленного трупа «бабочки». Воспаленными глазами со слипшимися от коньюктивита ресницами музыкант взглянул поверх голов зрителей в никуда, и застыл с прижатой к груди рукой в позе кающегося грешника. На его прыщавом челе лежала печать святости и отрешенности. Казалось, приняв невыносимые страдания, он постиг величайшую истину и получил от Всевышнего великий дар гения. Зал замер в благоговейной тишине, с трепетом ожидая начала концерта. Маэстро вздрогнул, словно очнувшись от вселенских дум, раскрыл обшарпанный футляр и вынул из него скрипку. Нет, она не была шедевром работы Страдивари — невооруженным глазом было видно, что эту скрипку сделали лет пятьдесят назад на Житомирской фабрике музыкальных инструментов. А смычком, похоже, пытались с помощью трения добывать огонь. Но это никого не волновало: все следили за тем, как музыкант прижал скрипку подбородком, шумно откинул назад волосы и медленно поднял руку со смычком…
И звуки, полившиеся со сцены, никого не оставили равнодушными…
Этот старый, вонючий мудак вообще не умел играть!!!