История
Когда чей‑нибудь последний путь надо расцветить Шопеном, в военном оркестре говорят «Играть жмура».
В окружном оркестре служат в основном сверхсрочники. Призывников в окружной оркестр берут только на всякие позорные инструменты – тарелки и большой барабан с колотушкой. Барабанщика, причём, выбирают маленького, так смешней. Таковы требования военного юмора.
В нашем оркестре был ещё третий срочник, играл на секунде – здоровенная труба, надевается на человека сверху. Её партию в печатном виде не пересказать – это «пук‑пук» сиплым баритоном.
Был май. Птицы исполняли Бетховена, трепетные вербы тянули к солнцу зелёные ладошки, и не выпить перед выступлением за такую даль и синь было нельзя. Кто‑то выкатил красный вермут, привычный яд. И музыканты были опытные – но почему‑то все полегли. Как дети, ей‑богу. Даже самогон на стиральном порошке не давал такого эффекта.
Начало церемонии отстояли шалашиком. А как колонна поехала, стали падать. Путь за катафалком блистал отдельно лежащими трубами, фаготами и телами горестных оркестрантов.
Дольше прочих держался кларнет. Падая, он попал своей дудкой в карман барабанщику, и так доехал почти до нужной могилы. Рухнул в ста метрах каких‑то.
Трубач потом вспоминал, что остановился продуть мундштук, тут на него прыгнуло дерево и заслонило белый свет.
Сильной личностью оказался валторнист. Он маршировал со всеми по дороге, и вдруг обнаружил себя посреди природы, в каких‑то праздничных кустах. Где‑то за ветвями отдувались и падали друзья, а тут сгрудились трепетные вербы и ещё птицы, со своим Бетховеном. Пробиться к товарищам было нереально. Валторнист лёг в укрытие и стал исполнять военный долг лёжа.
– Как красиво играет в лесу валторна – сказал чуткий к прекрасному барабанщик.
Звук военного оркестра, поначалу сочный и породистый, мутировал в еврейскую свадьбу. Солировала ритм‑секция. Поскольку срочникам не наливали, до кладбища доползли только трезвые тарелки, барабан и секунда, которая «пук‑пук».
После всех слов, после прощального салюта им предстояло с помощью тарелок и барабана изобразить гимн. И ещё этим, пук‑пуком.
Тысяча офицеров в праздничном убранстве взяли под козырёк, командующий сделал патриотическое лицо, остальные зажмурились.
– Бдых! – сказал барабан.
– Апчхи! – удивились тарелки.
– Пук‑пук – застеснялась секунда.
Потом ещё играли торжественный марш, что после гимна совсем не страшно оказалось.
В окружном оркестре служат в основном сверхсрочники. Призывников в окружной оркестр берут только на всякие позорные инструменты – тарелки и большой барабан с колотушкой. Барабанщика, причём, выбирают маленького, так смешней. Таковы требования военного юмора.
В нашем оркестре был ещё третий срочник, играл на секунде – здоровенная труба, надевается на человека сверху. Её партию в печатном виде не пересказать – это «пук‑пук» сиплым баритоном.
Был май. Птицы исполняли Бетховена, трепетные вербы тянули к солнцу зелёные ладошки, и не выпить перед выступлением за такую даль и синь было нельзя. Кто‑то выкатил красный вермут, привычный яд. И музыканты были опытные – но почему‑то все полегли. Как дети, ей‑богу. Даже самогон на стиральном порошке не давал такого эффекта.
Начало церемонии отстояли шалашиком. А как колонна поехала, стали падать. Путь за катафалком блистал отдельно лежащими трубами, фаготами и телами горестных оркестрантов.
Дольше прочих держался кларнет. Падая, он попал своей дудкой в карман барабанщику, и так доехал почти до нужной могилы. Рухнул в ста метрах каких‑то.
Трубач потом вспоминал, что остановился продуть мундштук, тут на него прыгнуло дерево и заслонило белый свет.
Сильной личностью оказался валторнист. Он маршировал со всеми по дороге, и вдруг обнаружил себя посреди природы, в каких‑то праздничных кустах. Где‑то за ветвями отдувались и падали друзья, а тут сгрудились трепетные вербы и ещё птицы, со своим Бетховеном. Пробиться к товарищам было нереально. Валторнист лёг в укрытие и стал исполнять военный долг лёжа.
– Как красиво играет в лесу валторна – сказал чуткий к прекрасному барабанщик.
Звук военного оркестра, поначалу сочный и породистый, мутировал в еврейскую свадьбу. Солировала ритм‑секция. Поскольку срочникам не наливали, до кладбища доползли только трезвые тарелки, барабан и секунда, которая «пук‑пук».
После всех слов, после прощального салюта им предстояло с помощью тарелок и барабана изобразить гимн. И ещё этим, пук‑пуком.
Тысяча офицеров в праздничном убранстве взяли под козырёк, командующий сделал патриотическое лицо, остальные зажмурились.
– Бдых! – сказал барабан.
– Апчхи! – удивились тарелки.
– Пук‑пук – застеснялась секунда.
Потом ещё играли торжественный марш, что после гимна совсем не страшно оказалось.
0
506