История
У О`Генри в "Исповеди юмориста" описан младший бухгалтер, который очень любил шутить. Он шутил дома, шутил у себя в конторе, и дошутился до предложения стать профессиональным юмористом. Наступили суровые будни колумниста - нравится, не нравится, шути, моя красавица. Причем в срок, и в нужном объеме. И тут случилось вполне ожидаемое: шутки кончились, вернее, стали совсем несмешными.
Я всегда вспоминаю этот рассказ, когда случайно натыкаюсь в телевизоре на наших артистов разговорного жанра. Медийное пространство прямо-таки переполнено бухгалтерами, которых "взяли в телевизор". И они стараются, как привыкли стараться в бухгалтерии, копясь в платежках.
Желающему посмеяться предлагается выбор между Петросяном и Камеди-Клабом. Увы, репризы и тех, и других унылы, как поддельная сумка "Биркин", и рассчитаны на гигантские запасы веселья в организме зрителя
Когда мне заказали эту колонку, я честно попытался посмотреть юмористические программы, которыми наше телевидение забито до отказа.
Я пытался смотреть Камеди-Клаб. Мне было скучно. Я пытался смотреть КВН. Уснул. Я смотрел шоу Петросяна. Меня стошнило шпинатом.
Испугавшись, что я – юмористический инвалид, я позвонил маме – известной любительнице язвительных шуток и маленьких черных платьев для коктейлей. Мама меня успокоила: она реагировала почти также, только тошнило ее от Камеди-Клаба.
Я не могу винить скромных рядовых сатиры: шутить нынче особо не о чем. Политическая сатира больше не является запретным плодом, шутки о государственном строе никому не интересны - хоть обшутись, прав и денег не добавится. Шутить о том, что полстраны живет за чертой бедности? Это уже не смешно. Это совсем не смешно. Тут могут и побить.
И они шутят о гламуре. О блондинках и шоколаде, о стразах Сваровски и розовых "Феррари".Шутят о глупости богатых и безнравственности хорошо одетых. Шутят о Собчак и Абрамовиче, о Березовском и Листермане. Шутят о богатых и знаменитых. Но почему же мне не смешно?
Может быть, потому, что весь рынок эстрадного юмора делится на две категории: тех, кто уже нашутили на загородный дом и липосакцию после сытной пищи, и тех, кто еще только мечтает об этом, а пока - прикидывается антигламурным, молодым и злым стенд-аппером? Потому что по лицам тех, кто высмеивает «Бентли» и «Вуиттон» видно, что они счастливы будут иметь и то, и другое?
Но посмеяться все-таки можно. Правда, вовсе не над тем, что предлагают публике злосчастные юмористы. Разве не смешон гладкий сладенький Петросян в костюме ценой с автомобиль, поющий частушки про то, как ему не хватает денег на колбасу? Разве не веселит рекламный щит на салоне модной одежды, гласящий, что Елена Степаненко одевается "только здесь" (этот щит долго висел на одном из московских магазинов, потом пропал - видимо, магазин разорился)?
Скажу честно: мне не смешно, когда очередой псевдохулиган из Камеди Клаба называет Ксению Собчак лошадью. Мне было смешно, когда Ксения, раздавая призы публике, сказала: "А вам, молодой человек, я дарю, не побоюсь этого слова, лошадку!".
Все-таки веселая она девица. И "Биркин" у нее - настоящая.
Алмат Малатов
Я всегда вспоминаю этот рассказ, когда случайно натыкаюсь в телевизоре на наших артистов разговорного жанра. Медийное пространство прямо-таки переполнено бухгалтерами, которых "взяли в телевизор". И они стараются, как привыкли стараться в бухгалтерии, копясь в платежках.
Желающему посмеяться предлагается выбор между Петросяном и Камеди-Клабом. Увы, репризы и тех, и других унылы, как поддельная сумка "Биркин", и рассчитаны на гигантские запасы веселья в организме зрителя
Когда мне заказали эту колонку, я честно попытался посмотреть юмористические программы, которыми наше телевидение забито до отказа.
Я пытался смотреть Камеди-Клаб. Мне было скучно. Я пытался смотреть КВН. Уснул. Я смотрел шоу Петросяна. Меня стошнило шпинатом.
Испугавшись, что я – юмористический инвалид, я позвонил маме – известной любительнице язвительных шуток и маленьких черных платьев для коктейлей. Мама меня успокоила: она реагировала почти также, только тошнило ее от Камеди-Клаба.
Я не могу винить скромных рядовых сатиры: шутить нынче особо не о чем. Политическая сатира больше не является запретным плодом, шутки о государственном строе никому не интересны - хоть обшутись, прав и денег не добавится. Шутить о том, что полстраны живет за чертой бедности? Это уже не смешно. Это совсем не смешно. Тут могут и побить.
И они шутят о гламуре. О блондинках и шоколаде, о стразах Сваровски и розовых "Феррари".Шутят о глупости богатых и безнравственности хорошо одетых. Шутят о Собчак и Абрамовиче, о Березовском и Листермане. Шутят о богатых и знаменитых. Но почему же мне не смешно?
Может быть, потому, что весь рынок эстрадного юмора делится на две категории: тех, кто уже нашутили на загородный дом и липосакцию после сытной пищи, и тех, кто еще только мечтает об этом, а пока - прикидывается антигламурным, молодым и злым стенд-аппером? Потому что по лицам тех, кто высмеивает «Бентли» и «Вуиттон» видно, что они счастливы будут иметь и то, и другое?
Но посмеяться все-таки можно. Правда, вовсе не над тем, что предлагают публике злосчастные юмористы. Разве не смешон гладкий сладенький Петросян в костюме ценой с автомобиль, поющий частушки про то, как ему не хватает денег на колбасу? Разве не веселит рекламный щит на салоне модной одежды, гласящий, что Елена Степаненко одевается "только здесь" (этот щит долго висел на одном из московских магазинов, потом пропал - видимо, магазин разорился)?
Скажу честно: мне не смешно, когда очередой псевдохулиган из Камеди Клаба называет Ксению Собчак лошадью. Мне было смешно, когда Ксения, раздавая призы публике, сказала: "А вам, молодой человек, я дарю, не побоюсь этого слова, лошадку!".
Все-таки веселая она девица. И "Биркин" у нее - настоящая.
Алмат Малатов
1
430
