История о влюблённости.

Ох, и влюбчивым я был пацаном. Романтичным потому что. Читать рано начал, читал много. Давно известно, что романтики – это самые начитанные люди. Через этот свой романтизм и влюбчивость попадал, конечно, в истории.

Женщины, они в любом возрасте больше к мужчинам уверенным тянутся. У романтика какая уверенность? Романтик он может быть интересным, может быть талантливым, может быть даже привлекательным, но уверенным и нагловатым никогда. Потому романтика используют для развлечения, а с мужчиной уверенным отношения создают. Пусть даже этот мужчина еще и не мужчина, а подросток.

Поразила меня тогда в самое сердце одна девица лет тринадцати. В комплекте имелась у неё старшая сестра, что конечно не прибавляло мне шансов для ответных чувств. Да я на чувства и не рассчитывал. Сидел как телок рядом, губы развесив, и млел от соседства с любимой.

Любимая, как это часто и бывает в таких случая, подобным соседством, пользуется в чисто практических целях. И сестра ей в этом помогает. Поехали они как-то в город, что неподалеку. С меня взяли обещание, что я их встречу и помогу вещи, купленные, до дому донести. Можно было бы и не просить, я бы и сам с превеликим своим влюбленным удовольствием.

Приехал на вокзал загодя на велосипеде и ждал, предвкушая сладость встречи. Прибыла электричка, приехали сестренки. Нагрузили мой транспорт разными сетками, пакетами, а сами значит, пешком отправились.

Я не ехал. Я летел! Несло меня что-то такое, чему я не знал названия, но это что-то не знало преград и сомнений. Отпустил руль и, наслаждаясь ветром, рассекал я по дороге, раскинув руки в стороны.

Дороги у нас песчаные. Песок часто сбивается в кучи. И упаси Создатель в такую кучку угодить узким велосипедным колесом. Управление теряешь мгновенно и падение неминуемо. Я не просто упал. Я перелетел через руль и со страшной силой врезался в этот треклятый, разогретый за день песок. А в одной руке у меня была авоська с какими-то огурцами-помидороми. И этой авоськой, повинуясь закону инерции, я с такой силой по дороге шваркнул, что полетели во все стороны разноцветные овощные брызги.

Плечом сильно ударился. Рубаха в клочья. Кожа разодрана, кровь сочиться через песок забивший рану. И не больно. Стыдно! Так стыдно от того, что любимая, на меня понадеялась, а я…

Доехал до их дома. Сдал, то, что как-то сохранилось их бабуле, а сам, не дождавшись, умчал на своем велосипеде в лес. Переполненный горечью и убежденностью, что жизнь закончилась. Никогда я не смогу пережить этот стыд и не вернусь домой.

В лесу был июль. А в июле был вечер. Вечер июля – целебное время, способное залечить- успокоить и не такие раны. Покатался я по лесу пару часов, да и домой вернулся. На глаза своей возлюбленной старался не показываться. К тому же что-то случилось после того падения, что-то такое от чего влюбленность моя как-то резко ослабла.

Через пару дней я узнал, что кроме нескольких соленых огурцов и пары помидоров я ничего и не разбил, даже бутылки остались целыми. Моя возлюленная закрутила отношения со своим соседом, нагловатым типом, взрослее меня и лишенным всяческого романтизму. А я затосковал. Непонятно от чего, но затосковал, и от тоски решил научиться играть на гитаре. Не все ладилось, но природная упертость не дала мне забросить это дело. И научился.

Осталось мне от той истории шрам на левом плече на всю жизнь, да умение вполне прилично музицировать. Можно было бы конечно закончить тем, как через несколько лет я пел, и она меня увидела и поняла, и так далее. Но я её больше не видел, не сложилось.