Скаска пра вареник

Жыл-был один вареник, ленивой-приленивой. Жыл он, как вы ето себе панимаете, между ног. И было там тепло да уютно, а временами даже щикотно, но вареник токой был ленивой, што настраение у нево всегда было скиптическое и нидаверчивое, и гупки сваи он складывал токо так - купочкой да крепко сжатыми диржал.
А нежный был - пальчиком не тронь, не то што там чем пакрепче! Один рас натерли ево седлом лисапедным, так вареник и вовсе писимистом стал - ничиво хорошево в жызни не видел и токо мечтам предавался. А мечтания у нево ниапределеные были - все прынцы кокие-то, серенады и букеты, букеты… Так, бывало, расчуйствуетца вареник, што губешками захлюпает, слюни-то развесит - а и нету ничиво! Пагрустит вареник, павздыхаит и дальше меж ног прячетца в тепле да темноте.
А время межу тем шло да шло, и вот - близко ли далеко ли, а вареник растет да волосьями-мочалой завешываетца. И мечтает.
И вот как-то рас… Эх, ни для доброй скаски ето, робятки! По простому еслив сказать, досталося ленивому по ето самое и ниже! Ноги-то, хоть и ни хатели, а распахнулися и вдрук оказался вареник на свету как на ладошке, да губы-то от удивления и раззявил. А тут колбасина-сарделина с двомя кивинами валасатыми ка-а-ак воткнулася бедному варенику прям в середку! Кабы гласки у вареника были - павылазили бы! А колбасина мерзкая так и тычит, да все сильней да сильней, больней да больнее…
Как ни помер токо бедный вареник... Долго патом губешки сваи собрать не мог, болел, сердешный.
Вот токо не надо ево жалеть! И то - чево ленивой токой был, чево губы-то развешывал, чево о прынцах мечтал? А то у прынца сарделина не токая, как же! Отношения ему, виш, надо даверительные, уважение, может, ещо чилавеком ево щитать? Он же вареник, епт, а не фиалка майская там кокая, уси-пуси. Тьфу, одним словом.
Ну, поправился патихоньку, правда, натыкали ево после етово случая вдосталь всякой дрянью - и мазали и прыскали и шупали и чиво токо ни делали - лечили долго и даже балезненно. Так што, когда оставили бедново вареника в покое, никоких иллюзий у нево и мечтаний не осталось больше - так, жыл просто и все, да гупки сваи крепче паджымал.
А потом засох.