Храним свою боль.

Мы храним свои письма, перевязанные ленточкой на захламлённой лоджии и дневники с замочками, в которые мы бережно записывали, сколько раз на нас посмотрел одноклассник, в которых на миллионы наивных «почему» мы теперь точно знаем ответы, в которых так страшно звучат слова «я больше не хочу жить» и так радостно осознавать, что тогда, слава Богу, хватило ума.
Мы храним старые кассеты Губиных и Блестящих, переписки на уроках, любовные послания, отправленные нам неизвестно кем, дурацких собачек, подаренных на чёрт знает какие праздники соседом по парте, и школьные конспекты с (не верю своим глазам!) тройкой за сочинение и таинственным «неудом» за поведение.
Мы храним первый кассетный плеер, и первый телефон, и первый свитер, купленный на первые заработанные деньги. И первую статью, опубликованную в журнале, и первый пропуск в общежитие, и коллекцию календариков, и стопочку карточек пополнения счёта, и первые курсовые, написанные в библиотеках в простеньких тетрадях в клеточку, и альбом с вырезками о любимом певце в пору, когда ещё не было Интернета.
И неудачные фотографии в конвертах, которые ,кажется, хорошо запрятаны, но всегда не вовремя попадаются на глаза, фотографии, на которых мы целуемся под столом с неизвестно какой по счёту любовью.
Мы храним жежешные посты дорогих нам людей и целые фотоальбомы лучших подруг парней, с которыми раньше встречались, и десятки телефонных номеров, по которым никогда не звоним.
Мы храним в памяти первую счастливую осень, поцелуй в заснеженном парке, расставание перед каким-нибудь подъездом с каким-то там красивым мальчиком «на всю жизнь», и бесхозные мелочи с приставкой «первая», и просто ерунду вроде прогулок с коробкой кефира и пачкой сухариков в День Защитников Отечества несколько лет назад. И ощущения – целую коллекцию ощущений: на балконе общежития в слезах, на сцене университетского театра в слезах, на берегу моря во время заката, зимой на улице в чьих-то тёплых объятьях. Мы храним свою боль, не разрешая ей зажить. И только любовь мы не умеем хранить…